Я не сторож брату своему Авелю
Requescat In Pace
Шёл я как-то я по улице вечером. Снег.
Март. Бескудниковский бульвар.
И навстречу попался мне человек
Или монстр. Короче – кошмар!
Восемь лап, толстый хобот, редкая шерсть,
Хищный скрежет могучих жвал,
Покачнулся я, предчувствуя смерть,
И от страха навзничь упал.
У него из пасти сочится гной,
И он дрыгает нервно ногой,
Проскрипело созданье, - ну что ж, дорогой,
Я сейчас познакомлюсь с тобой!
Тут он мощною лапой на грудь мне встал,
И поднял боевой топор,
Из меня от страха посыпался кал,
И иной посторонний сор.
И я вспомнил в этот предсмертный миг,
Как вчера таракана убил,
Как цеплялся за жизнь таракан-старик,
И от муки ужасной выл.
Март. Весна. Двадцать первый век.
Тихо падает редкий снежок.
На бульваре навзничь лежит человек,
Средь ошмётьев кровавых кишок.
(с) Я не сторож брату своему Авелю
Стук штиблет по брусчатке, ночь темна над Фонтанкой,
И луна отражается в стылой тёмной волне,
Я иду в заведенье, в салон кафешантанный
Я иду в заведенье мадемуазель Л’Оллоннэ.
А в парадных ночных чьи-то тени мелькают,
Блеск прищуренных глаз и мерцанье клинка,
Здесь бандиты апаш новых жертв поджидают,
И наваху сжимает их стальная рука.
Там над дверью фонарь ярко-алого цвета,
И, как будто рыданье, страстно танго звучит
Там играет тапёр, порт-артурский калека,
Мичман полуслепой, отставной инвалид
Там в глазах поволока, томный блеск кокаина,
Там все стены затянуты в пурпур и кашемир,
И какой-то малютка с лицом херувима,
Предлагает у входа папиросы «Зефир»
Сколько юных сердец в этом месте разбито,
Сколько белых костей под мостами на дне,
Знают лишь проститутки, коты и бандиты
Что заходят в салон мадемуазель Л’Оллоннэ
К туру №1
Мне всё одно, турниры ли, турнюры,
Дрожите, куртуазны креатуры...
Я никогда не мнил себя эстетом,
Как вдарю всем! По голове... Кастетом...
Запрещено Вам опускаться до насмешек,
А я спущусь, nobless oblidge, я - грешник!
Герольд не любит всяких м-м-м...елких вошек,
А мне их жалко, милых бедных крошек...
Вернуться