Вона, как!
Глас, вопиющего в пустыне…
Товарищи, кто чем может.., поэту!?

"Стихи не пишутся - случаются,
как чувства или же закат.
Душа - слепая соучастница.
Не написал - случилось так."

Ну никак не пишутся...

Опять февраль- достать чернил и плакать...

Угадаешь?
Нет, едва ли.
Чистый холст,
Луна в Овне.
Акварельною моралью
Скачут тени на стене.
Ты ведь знаешь:
взятки - гладки.
Блюдце,
жаркая свеча,
Ночь.
Тасуют карты Святки.
Незнакомец у палатки задержался.
Невзначай?

забытое старое

Ряженый мой, суженый,
Суетой завьюженный,
Прийди ко мне ужинать,
Вечерять.
Руки твои белые,
Губы твои смелые,
Речи оголтелые
Любо миловать.

Я ль годами не ждала,
Я ль печали не пила,
Я ль тебя не вымолила
У беды ?
Суженый мой, ряженый,
Голос твой надсаженный
Как дурман, посаженный
Ведьмой у воды.

Будем до полуночи,
За столом да у свечи
Лясы весело точить
Под метель.
Сплетней скуку развлечем,
Воду в ступе истолчем,
Да поманим калачом
Сладкую постель.

Только - слово за слово -
Станет ночь неласкова,
Из болота вязкого
Лезет стыд.
Тучею над кручами,
Буря неминучая,
Стрелами колючими
Сердце распалит.

Я тебя, любезного,
Я тебя, болезного,
Я тебя, нетрезвого -
Не прощу :
Изменившись во лице,
Стану гордо на крыльце
Да по сонной лестнице
Сокола спущу.
Что б тебе, проклятому,
Ворогу заклятому,
Вечно виноватому
Помнилось,
Чтобы мерз ты до свету
Да метели посвисту
Вторил стоном попусту,
Промерзал насквозь.

Ты, мети, метелица,
Снежную постелицу,
Где дорога стелится,
Постели
Мягкого да нежного
Марева кромешного,
Чтоб его до вешнего
Ветра не нашли.

Ряженый мой, суженый,
Суетой завьюженный,
Будь ужо без ужина...

Расцвели весенние примулы и осенние астры... ГДЕ СНЕГ, я вас спрашиваю????? С К У Ч А Ю

Совершенно-летний, прошу заметить!

А ты, типа, летний

зимний ты человек...

Ветер обжег щеку,
Снежное сея семя.
Радуйся и ликуй -
Белое всходит время!

Время иных одежд –
Белых, как белый порох,
Время былых невежд,
Cтроивших белый город.

Танец веретена
В вихрях седой метели,
Белая тишина
Ворохом на постели.

Радуйся и ликуй
Всё человечье племя!

Белой вороной
На белом снегу
Бьется белое время...

"
А над землей кружился первый снег,
И падая на головы прохожих,
Имел у редких зрителей успех,
А может, не имел его, но все же
Кружил, порхая в свете фонарей,
А люди торопились на работу,
А впрочем, это было все в субботу
Иль в воскресенье, что всего верней.

А в небесах висит,
На нить подвешена,
Игрушкой елочной
Луна блестящая,
В тот снег влюбленная
И восхищенная,
Всегда не спящая,
Во тьму смотрящая.

Наверное, не мил ей конкурент –
Фонарь, что в окружении снежинок,
И этот исторический момент
Был, к счастью, замечательно продвинут.
Пушистый снег всех к танцу приглашал,
Он рассыпался искрами под ноги,
Наверное, свой первый снежный бал
Решил устроить прямо на дороге.


И было счастьем в это утро жить,
Неся в руке подтаявшие льдинки,
И ощущая: некуда спешить,
Ведь жизнь еще на первой половинке.
А люди шли в сиянии фонарей,
Те люди торопились на работу,
А впрочем, то случилося в субботу
Иль в воскресенье, что всего верней

"

я - мышка-норушка,
по зернышку время сбираю,.
давно уж не слышно кукушку -
одна я осталась в сарае....

пряный ковер разноцветной листвы-
разве он о разлуке?
праздник чудный спелых ягод калины в горсти,
и щемящие душу краски, запахи, звуки...

Довольно мысли глотать на бегу,
Гундосить про то и это.
Не лучше ль дыхание приберечь-
Ведь финиша не видать?

И осень чИркнет по берегу
Цветным огарочком лета
Сверкнет закатного солнца меч
И спустится благодать.

А мы, развалясь на сырой земле
Почти у самого дома,
Метнем в костерок пережитый день
Неяркий, но хоть горит,

Хлебнув свободы, навеселе,
Как после стакана рома,
Проводим смехом потери тень
И сплюнем комок обид.

Ведь нет обиженных и задир
Под вечным сияньем лунным.
Кого обидел, кого простил -
Хлебаем вместе компот.

Пусть годы стерта почти до дыр -
С утра как шальные гунны
Рванем к реке из последних сил,
Быть может, отыщем брод…

Вернёмся назад на пятнадцать страниц,
Где пламя в ночи не погасло ещё.
Лишь иней смахнём с виртуальных ресниц -
Весна начинает обратный отсчёт.
Всё было взаправду? Придумано мной?
Средь прочих творений - бесспорный успех.
Но риску подвержен рассудок больной,
Ища в диалоге ментальных утех.
Начав осторожно, сорвался на бег,
Пытаясь сдержаться, но не преуспев.
Ведь я не машина - живой человек.
И вот уже, в сердце занозой засев,
Придуманный образ вливается в явь,
Сминая сюжет, вырывая листы
Лишь начатой книги написанных глав.
Уйти в одиночество? Сжечь все мосты?
Да, так будет проще. Погаснет свеча,
И вновь воцарится душевный покой.
Но что делать с книгой? С начала начать?
Я - пас. Пусть попробует кто-то другой.

Левитанский.
Горящими листьями пахнет в саду,
прощайте,
я больше сюда не приду.
Дымится бумага,
чернеют листы.
Сжигаю мосты.

Чернеют листы,
тяжелеет рука.
Бикфордовым шнуром
дымится строка.
Последние листья,
деревья пусты.
Сжигаю мосты.

Прощайте,
прощальный свершаю обряд.
Осенние листья,
как порох, горят.
И капли на стеклах,
как слезы, чисты.
Сжигаю мосты.

Я больше уже не приду в этот сад.
Иду, чтоб уже не вернуться назад.
До ранней,
зеленой,
последней звезды
сжигаю мосты.

И Левитанский тоже молодец!

Я люблю эти дни, когда замысел весь уже ясен и тема угадана,
а потом все быстрей и быстрей, подчиняясь ключу,-
как в "Прощальной симфонии" - ближе к финалу - ты помнишь,у Гайдна -
музыкант, доиграв свою партию, гасит свечу
и уходит - в лесу все просторней теперь - музыканты уходят -
партитура листвы обгорает строка за строкой -
гаснут свечи в оркестре одна за другой - музыканты уходят -
скоро-скоро все свечи в оркестре погаснут одна за другой -
тихо гаснут березы в осеннем лесу, догорают рябины,
и по мере того как с осенних осин облетает листва,
все прозрачней становится лес, обнажая такие глубины,
что становится явной вся тайная суть естества,-
все просторней, все глуше в осеннем лесу - музыканты уходят -
скоро скрипка последняя смолкнет в руке скрипача -
и последняя флейта замрет в тишине - музыканты уходят -
скоро-скоро последняя в нашем оркестре погаснет свеча...
Я люблю эти дни, в их безоблачной, в их бирюзовой оправе,
когда все так понятно в природе, так ясно и тихо кругом,
когда можно легко и спокойно подумать о жизни, о смерти, о славе
и о многом другом еще можно подумать, о многом другом.

Вы здесь все молодцы!

да мы всё равно узнали!

Осень – время поверить в реальность весны,
Осень – время сжигать ворох мокрых сомнений,
Но бесцветны осенние сны и пресны,
Прелесть прели расписывать может лишь гений.
Или просто предтеча.
Я точно ни тот, ни другой
Разноцветный листок для меня - хрупкий символ разлуки,
Колокольчик, что ветер качает рукою тугой,
Не надеясь услышать веселые, пряные звуки.
Но разлука пройдет, прячась в шторах бордовых осин,
Солнца луч пробежит по хрустящей и рдеющей лаве
И неважно, что дождь на душе целый день моросил -
Ave, осень - грядущей весны наваждение, Ave!

жирафы под зонтиками

По моему,
похожие на жирафов,
их кроны парят в небе,
не производя впечатления
не только колючести, но и гордости.
Поэту будет хорошо
В тени высоких нежных пиний.
Среди веселых, гордых Лидий

навеяло итальяно-пинской темой...

В тени колючих, гордых пиний,
Среди весёлых, нежных Лидий,
С тарелкой свежих, пряных мидий
Строчил свои трактаты Плиний…

Блажен, кто поражен летящей пулей,
Которую враги в него пульнули
И прилегли на травке у реки -
Смотреть, как жизнь из жертвы вытекает.
О, это смерть не самая плохая!
Ну, по сравненью с жизнью - пустяки.

Блажен, кому поможет в этом деле
Полузнакомка юная в постели
Из племени джинсового бродяг.
Вот тут-то случай обнажить причины!
Достойнейшая доля для мужчины -
Уйти на дно, не опуская флаг.

Блажен, кого минует кров больницы,
Где думой не позволят насладиться
Натужные усилия врачей,
И родственников дальних очертанья
Лишаются уже очарованья
Из-за переполнения очей.

О, как разнообразны переходы
Под новые, сомнительные своды,
Как легок спуск в печальное метро,
Где множество теней мы обнаружим,
Сраженных потрясающим оружьем,
Которому название - перо.

Железное, гусиное, стальное,
За тридцать шесть копеек покупное,
Оно - страшнее пули на лету.
Его во тьму души своей макают,
Высокий лоб кому-то протыкают
И дальше пишут красным по листу.

И, мукою бездействия томимы,
Кусают перья наши анонимы,
Вчера - пажи, теперь - клеветники,
Факультативно кончившие школу
Учителя Игнатия Лойолы, -
Любимые его ученики.

Блажен, кто сохранил веселье лада,
Кому в укор противников награда
И чистой дружбы пролитая кровь.
Кто верит в свет надежд неистребимых,
Что нас любовь минует нелюбимых,
Равно, как и любимых нелюбовь!

Не знаю. Но давно храню в своей записной книжечке...

вот это ОПТИМИСТИЧНО!, БРАВО! а автор, кто?

"Коль жизнь меня прижмёт однажды книзу,
Я, встав на четвереньки, по карнизу
Вползу на водосточную трубу,
По той трубе – вскарабкаюсь на крышу,
Да по антенне к небу – выше! выше! –
Влечу вновь в Жизнь у Смерти на горбу!!

Ну, а коль жизнь меня катком прокатит,
Моя рука за волосы ухватит
И от асфальта с треском оторвёт
Раскатанное на вареник тело,
Раскрутит – и летучим змеем, смело
Запустит в восхитительный полёт!!

А коль судьба прижмёт к холодной стенке,
(Твои, палач, пусть повылазят зенки!) -
Кротом! под стенку! (как? я умолчу…)
И в Мир иной, легко, что джаз играя!
А вы, в воротах ада или рая –
Не ждите! Не дождётесь!! Я – лечууу!! "

Быть может, из семени вашего некогда вырастет настоящий
сын и совершенный наследник мой -- но это еще далеко.
Только как предзнаменование пришли вы ко мне,
что высшие люди находятся уже на пути ко мне, --
-- не люди великой тоски, великого отвращения,
великого пресыщения и не те, кого назвали вы последним остатком
Бога.
-- Нет! нет! трижды нет!
-- высших, более сильных, победоносных, более веселых,
таких, у которых прямоугольно построены тело и душа:
смеющиеся львы должны прийти!
-- чего ни отдал бы я, чтобы иметь лишь одно: этих
детей, эти живые насаждения, эти деревья жизни
воли моей и моей высшей надежды!"
Так говорил Заратустра и внезапно прервал речь свою: ибо
им овладела тоска его, и он сомкнул глаза и уста, так велико
было движение сердца его. И все гости его также молчали,
неподвижные и смущенные: один только старый прорицатель делал
знаки рукою и выражением лица своего.

Куст розовый приманчив. На картинке
Он - без шипов, цветет, пушист и густ.
А Братец Кролик просит (вот кретин-то!):
"Ты не бросай меня в терновый куст!"

Заматывая жизни паутинку,
Уютно в теплый кокон завернусь.
Нет бурь, нет войн...
Рисую только розовой картинку.
Не улететь.
И бабочкой вовек не обернусь.